Венеды - споры

Петр Золин
доктор исторических наук, профессор

Прокопий Кесарийский в середине 6 века о славянах – в частности – писал: «Живут они в жалких хижинах на большом расстоянии друг от друга, и все они, по большей части, меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцырей же они никогда не надевают. Иные не носят ни рубашек [хитонов], ни плащей, а одни только штаны... и в таком виде идут в сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык довольно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них не очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они тёмнокрасные.

Образ жизни у них, как и у массагетов, грубый, без всяких удобств; вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и актов было одно и то же: в древности оба эти племени называли спорами [рассеянными], думаю потому, что они жили, занимая страну «спораден» (рассеянно), отдельными поселками. Поэтому-то им и земли приходится занимать много».

Изменения в карте-основе

Прокопий явно встречался далеко не со всеми славянами. И образ жизни части славян в приграничных зонах (например, у низовий Дуная) перенес на всех. Но многовековая (от массагетов и гуннов) страна славян «Спораден» - разбросанными поселками (с частой сменой мест селения) – требует изучения. Как и использование для славян и антов в древности наименование «споры» (рассеянные). Русские летописи тоже намекали, что славяне (нарцы, норики времен Вавилонской башни) от Дуная как бы рассеялись по земле и назывались по местам поселения (то есть по землячествам).

Многие новгородцы с В.В.Седовым имели возможность общаться неоднократно. Меня археологу представил профессор С.Н.Орлов, по заданию которого мне довелось в 1965 – 1966 гг. проводить фиксацию археологических памятников в ряде районов области. К этим работам привлекались и другие студенты историко-филологического факультета НГПИ. Но более всего контактов с археологом-славистом у меня было в 1990 – 1991 гг., когда проходил годичную стажировку в Институте истории СССР в Москве. Беседы и споры тогда продолжались часами. Вроде бы приходили к взаимопониманию. Но когда попытался опубликовать в журнале «Советская археология» небольшую статью, получил по линии журнала разгромную рецензию именно В.В.Седова. И с тех пор доброжелательные отношения прекратились.

Седов Валентин Васильевич (1924 – 2004)

Получить разгромную рецензию от одного из крупнейших славистов – тоже отчасти достижение (это ведь не поддерживать «блатников» по просьбам коллег). Не знаю археологов, кто мог бы сравниться с Валентином Васильевичем в умении свободно ориентироваться в огромных массивах античных и средневековых древностей (тысячах публикаций). Один из немногих он создавал фундаментальные синтетические исследования, в которых тысячи фактов выстраивались в целостную историко-культурную картину.

В. В. Седов, отдавший немало сил и энергии делу охраны археологического наследия и отстаиванию интересов российской археологии перед лицом властных структур, известный своей принципиальностью и независимостью суждений, стал в глазах своих коллег символом подлинного служения науке и высокого понимания профессионального долга.

Суть наших споров заключалась в том, что уже в неолите индоевропейцы (включая и пращуров славян) могли выходить на Валдайскую возвышенность и к Ильменю. Для В.В.Седова и ученых его круга научная литература этого плана (Марии Гимбутас и других исследователей) устойчиво попадала в разряд антисоветской. Переводы работ Гимбутас изданы в России лишь в конце 20 века. Эти работы мне довелось обсуждать с Г.С.Лебедевым, с которым неоднократно встречался на истфаке ЛГУ (там несколько раз проходил стажировки по полгода, защищал и докторскую диссертацию). Понятно, что Валентин Васильевич не осознавал вероятность праславянских княжений (по Геродоту даже «царств») в составе Великой Скифии, если в неврах, меланхленах, будинах и части савроматов видеть праславянские элементы. Не мог он принять элементы государственности (армия, знать) у венедов в начале нашей эры, да и развития наряду с венедами чуди, веси, мери, мордвы как регионов державы короля Скифии и Германии Германариха, а затем и державы под властью от Баламбера (Велимира, Владимира для Г.В.Вернадского) до Эрнака. Только по археологическим находкам участие позднеантичного подвижного населения , к примеру – Приильменья, в этих державах определить трудно. Но по мере накопления новых материалов вполне возможно.

Конечно, ныне многое можно к текстам Валентина Васильевича добавить. Немало стоит и исправить, обосновать такие исправления. Но в общем подходе исследования академика крайне важны для дорюриковской истории Великого Новгорода и Новгородской земли. Ведь привычки заглядывать в античные времена у многих медиевистов до сих пор нет, они зачастую не видят значимой новгородской истории ранее 8 – 9 вв. н.э.

В своем фундаментальном двухтомнике, посвященном славянам древности и раннего средневековья, большой раздел археолог назвал «Славяне северной зоны Русской равнины». Здесь речь именно о появлении позднеантичных славян и в бассейне Ильменя.

По В.В.Седову, первые четыре века нашей эры – с 1 по 4 (за несколько столетий до Рюрика) - в Средней Европе были по климату весьма благоприятны, способствовали развитию сельскохозяйственной деятельности, «которая была основой экономики как славянских, так и германских племен, составлявших большинство населения этих земель». Наблюдался расцвет ремесленной деятельности в регионах распространения провинциальноримских культур. В ареале пшеворской культуры, где была сосредоточена значительная часть славянского населения, совершенствуются орудия сельскохозяйственного труда, распространяются железные наральники, сошники, чересла, на смену зернотеркам приходят жернова и т.д. Развиваются связи с народов округи Балтики с коренными Римскими землями и городами Причерноморья.

Климат тоже – величина переменная.

И с конца IV до последней четверти VI в. наблюдалось резкое похолодание (самые низкие температуры за минувшие 2000 лет), что сопровождалось увеличением выпадения осадков и трансгрессией Балтийского моря, заметным повышением уровней рек и озер, подъемом грунтовых вод и разрастанием болот. Поймы многих рек или затапливаются, или покрываются аллювиальными отложениями и, таким образом, исключаются из сельскохозяйственного использования. Это убедительно показывают - по наблюдениям Е.Н.Носова – и нижние слои Городища под Новгородом.

Городище. Северный берег Сиверсова канала. Разрезы северной (I) и западной (II) стенок раскопа 1978—1979 гг. 1 — темно-серый гумус; 2 — серый гумус; 3 — коричневый гумус; 4 — черный гумус; 5 — дерн; 6 — уголь; 7 — песок; 8 — крупнозернистый песок; 9 — кирпич; 10 — щепа; 11 — обожженная глина; 12 — серая глина; 13 — коричневая глина; 14 — дерево; 15 — древесный тлен.

Этот период оказался крайне неблагоприятным особенно для земледельческого населения. Многие поселения римского времени, дьяковской и близких ей культур, в результате повышения уровня рек, озер и грунтовых вод оказались затопленными, а значительная часть прежних пахотных угодий стала непригодной для земледелия. Именно 5 – 6 вв. отмечаются натиском славян и их союзников на южные страны, особенно на Византийскую империю.

Среднее Повисленье, заселенное в римское время преимущественно славянами, характеризуется низменным рельефом, и эти земли неизбежно пострадали от наводнений и переувлажненности. Все поселения римского времени около 400 г. были оставлены населением. Вероятно, в процессы вмешивалась и политика новых властителей Скифии и Германии. Радогаст, Ругила (Руас) и другие полководцы уводили сотни тысяч человек в похода на Рим и Константинополь. Подобную политику проводили Аэций и Аттила.

По археологическим наблюдениям допускается, что часть населения из низин Прибалтики поднималась в сторону Валдайской возвышенности.. Картография В-образных рифленых пряжек и других позднеантичных вещей показывает - миграция шла по возвышенным местам ледниково-озерной гряды вплоть до округи Валдая.

Вот здесь мы тоже спорили. Поздненеолитические культуры шаровых амфор и боевых топоров (с фатьяновцами) уже с середины 20 века считались в исследованиях индоевропейскими. Несколько южнее обозначается как индоевропейская стоговская и ямная культуры. Ономастика (преимущественно топонимика) округи Валдая ностратическая – близкая и индоевропейцам (включая балтов и славян), и финно-уграм, и тюркам… Никто никому не может доказать, что первыми жителями округи Приильменья были только его предки. Этими первыми жителями были поздненостратические общины, своим боевым оружием указывающие на наличие у них начал государственности.

Столь глубокая ретроспектива для праславян и протославян в составе ностратического содружества мезолитических и ранненеолитических народов и до сих пор многих историков не привлекает. Что тогда говорить об историках закваски 60 – 70- годов ?! Хотя ныне в Интернете обилие сведений о вероятном распространении индоевропейцев и протославян в составе ранних индоевропейцев примерно с 5 – 3 тыс. до н.э.

Варианты распространения индоевропейцев с 5 – 4 тыс. до н.э.

Источники: www.his95.narod.ru, www.vostlit.info, www.krotov.info, ru.wikipedia.org, slavya.ru, www.archeologia.ru, i044.radikal.ru, forum.meta.ua

Страница 1, 2, 3, 4, 5, 6