Можно вспомнить и глиняный сюнь (окарина; свистулька). Он производился иногда в форме рыбы, и был распространенным духовым музыкальным инструментом, впервые появившимся в Китае в эпоху неолита. Изготавливался из обожженной глины. Самый древний обнаруженный керамический сюнь был найден при раскопках стоянки, относящейся к культуре Хэмуду, в провинции Чжэцзян. У него только одно отверстие для звука, но его возраст составляет 7000 лет. Более поздние находки включает многочисленные экземпляры в форме человеческой головы или животных. На стоянке древнего человека Хошаогоу в Юймэнь (провинция Ганьсу) были найдены более 20 сюней в форме рыб различных размеров.
Благодаря трем тоновым отверстиям этот инструмент позволяет выдувать мелодии.
Олени и рыбы. (гравировка на кости). Лорте, Франция, палеолит.
На рыбе Ките – как помним - стоит весь мир.
В общих трёхчленных (по вертикали) мифологических схемах вселенной Рыбы служат основным зооморфным классификатором нижней космической зоны и противопоставлены птицам как символу верхней зоны и (менее отчётливо) крупным животным (часто копытным), символизирующим среднюю космическую зону. На основании изображения Рыб из Горж-д'Анфер (Дордонь) можно сделать вывод о стремлении помещать такие образы внизу (над Рыбами находится изображение, иногда толкуемое как голова птицы). В произведениях мобильного искусства палеолита наиболее частый сюжет (на жезлах с отверстиями) представлен Рыбами в виде фаллоса.
Продолжением этого аспекта «рыбной» темы являются т. н. каменные рыбы из указанных неолитических стоянок и погребений Сибири (им соответствуют более поздние фигурки Рыб, используемые в качестве приманки и магического средства в промысловой магии; ср. также сибирские наскальные изображения Рыб, которые, например у хантов, указывают и направление движения Рыб. Библейский символизм «рыбных» образов в средневековой западноевропейской скульптуре — в известной степени лишь трансформация архаичных каменных Рыб.
Демиургическая функция Рыб проявляется в двух вариантах — активном, когда Рыба приносит со дна первозданного океана ил, из которого и создаётся земля, и пассивном, когда Рыба (кит, три кита, дельфин и т. п.) является опорой земли. Уже около 22 — 29 тыс. лет назад рыбу начали ловить сетями.
Включение фигурки рыбы в семейные обереги со времен каменного века объясняется ее сходством с фаллосом, и выбор рыбы тут не случаен: обтекаемое упругое существо, живущее в воде (в женской стихии) неизбежно должно было ассоциироваться у пращуров россиян с плодовитостью, продолжением жизни. Отсюда фигурка рыбы призвана была обеспечить потомство; как символ, нередко более древний, чем птица (обеспечение семейного гнезда), рыба указывала непосредственно на воспроизводство.
В античности Северного Причерноморья задолго до нашей эры форму рыбок приобретали и первые деньги.
Рыбы Ольвии (низовья Буга) Деньги 7 – 6 вв. до н.э.
Без труда не достанешь рыбу и из пруда
Демонстративное сведение рыбок новгородского герба к символике Ихтюс – Иисус Христос – возможно, для каких-то целей и полезно. Но что означали более ранние изображения рыб. И почему Ихтюс на гербах два или четыре, а Христос все же один (или триедин в Троице), но не двоичен ?!
Профессор Г.И. Королев еще в 1997 г. опубликовал интересную работу «Эмблема Новгорода в XVI веке».
По его оценке, центральной частью новгородского герба, утвержденного в 1781 г., были «златые кресла» с положенным на них скипетром и крестом. В более раннем материале XVIII в. «кресла» именовались определеннее – престолом. Но появилось это седалище в новгородской символике много раньше.
О «месте»-кресле и посохе новгородской эмблемы историки высказывались не раз. До недавнего времени это были лишь краткие суждения.
Одним из первым о названных фигурах написал еще В.Н. Татищев, утверждавший, что у Новгорода было несколько гербов, позднейший из которых представлял «архиепископъ престол и на нем книга, под престолом две рыбы». В «Русской геральдике» А.Б. Лакиера о новгородской эмблеме сказано одно и тоже в главах, посвященных печатям и гербам городов. Лакиер писал, что на оттисках воеводской печати XVI в. изображены «вечевые ступени» и посох архиепископа, которые являются «выразительными эмблемами власти светской и духовной в неразделенном соединении», и предположил более раннее, чем XVI столетие, создание матрицы.
«Впоследствии времени, – полагал Лакиер, – были прибавлены фигуры медведя и собаки, известные по Большой государственной печати Ивана Грозного». Ссылаясь на Лакиера, о «вечевых ступенях» посадника и других новгородских «магистратов» упоминал И.Д. Булычов. Булычов датировал печать неопределенно. Он утверждал, что в XV в. на новгородских печатях изображалось четвероногое чудовище, возможно лев», а «позднее» – «ступени».
О вечевых ступенях и посохе «владыки» («епископа», «архиепископа») рассуждали М.В. Толстой, Б.В. Кене, П.П. Винклер и М.Г. Курдюмов. Толстой отнес печать к XV в., Кене ее не датировал, Курдюмов назвал лишь дату печати на конкретном документе – 1593 г. В тексте Винклера стоит XVI в., а в подписи к изображению – XIV в. «Вечевые ступени» и «епископский жезл» Винклер толковал в духе Лакиера как «эмблемы нераздельной светской и духовной власти». По мнению П.Л. Гусева, на печати изображены вечевая степень и «посох-костыль», надо думать, степенного посадника» XV века (сноски в самой работе Г.И. Королева). Вероятно, символика нераздельности светской и духовной власти сохранилась в новгородском гербе до сих пор, но это неизбежно приводит к «пустоте» властного кресла, его зависимости от дремучих сил природы в образе медведей, важных для культов язычества.
«Светскую» линию Гусева принял А.В. Арциховский, считавший «вечевую степень» («трибуну веча») и посадничий жезл гербом Новгорода. Н.П. Лихачев в работе 1935 г., опубликованной в 1960 г., отметил, что «могущество веча, богатства края – все это подвластно только наместникам». Он отнес печать к XVI в., но из текста неясно, имел ли он в виду оттиск или матрицу.
Историки долгое время составляли свое представление о новгородской эмблеме на основании оттисков печати с изображением «места посоха и рыб, а реже – и с изображением стражей «степени».
В работе 1940 года Н.Г. Порфиридов первым среди исследователей новгородской печати сослался на летописное известие о царском повелении 1 сентября 1565 г. вырезать новую печать для новгородского наместника с изображением «места», посоха, медведя, «рыси» и рыбы. Порфиридов пришел к выводу: «Печать учреждена Иваном IV в 1565 г. и с вечевым строем Новгорода не связана». На толкование Порфиридова Арциховский, считавший «место» с посохом эмблемой республиканского Новгорода, возразил так: «В 1565 г. могли сохранить привычный геральдический рисунок для новой печати, но если бы такого рисунка не было, никто в эти годы не решился бы сделать вечевую степень эмблемой Новгорода». Арциховский, по оценке Г.И. Королева, почему-то не принимал во внимание, что «решиться» на это в принципе мог самодержец - царь.
В 1969 г. Порфиридов опубликовал специальную работу о печати со степенью, в которой доказывал, что «место» и посох были знаками власти не Новгородской республики, а Русского государства, появившимся в XVI в. и изображавшимися на печати новгородских «наместников-воевод». По его мнению «простая» печать (без зверей) появилась лишь в конце XVI в.
Порфиридов, вероятно, решил ту часть проблемы новгородской эмблемы, которая относится к значению «места» и посоха. Обратил внимание на то, чего не замечали другие историки – на нелогичность употребления знаков независимого Новгорода в период создания централизованного государства и завершения ликвидации уделов. Лишь Арциховский в статье 1946 г. приближался к такому пониманию, но выход нашел в ссылке на оставшуюся от средневековья «привычку» (примеч. 11). Возможность отказа от «привычки» в случае надобности в расчет принята не была.
Порфиридов не поставил вопрос , какой же была «старая», то есть до 1 сентября 1565 г., печать наместника. Имелись ли упоминавшиеся фигуры на «старой» печати? Если степень и посох были на «старой» печати, то датировка их появления Порфиридовым неверна, а если их не было, следует признать ее правильной.
По Г.И. Королеву, надо учитывать и существование большой и малой печатей. Дата, указанная в летописи, относится к большой печати. Малая печать известна по документам не ранее конца XVI в., но это не обязательно говорит о ее создании именно в конце XVI в. «Старая» печать до сих пор не выявлена и летописные сведения о ней неизвестны. Сама «новая», то есть большая печать известна только по изображению на Большой государственной печати Ивана Грозного, ранний оттиск которой относится к 1583 г.
Еще в 1983 г. Дж. Линд опубликовал статью о новгородском элементе Большой печати Ивана IV в связи с обстоятельствами Ливонской войны. В 1985 и 1995 гг. его работа вышла в английском и русском вариантах. Линд привел данные о печати новгородского наместника на грамоте с русско-шведским договором о перемирии августа 1561 г. Ныне печать хранится отдельно от документа ( в статье 1983 г. указал ее архивный шифр), но автор не объяснил, как установлено отношение печати именно к названному документу. В примечании к публикации акта 1561 г. лишь сказано, что печать новгородского наместника была на красном шелковом шнуре.
Статью 1983 г. иллюстрирует фотография печати, на которой не очень искусно изображены крупный присевший и выгнувший спину зверь и перед ним – зверь маленький, занимающий вертикальное положение. Линд, не отмечая разницу в величине и позе животных, пишет, что зверь справа (малый) «вполне может быть рысью с более поздней печати», а другой зверь – «скорее лев, очень похожий на львов» с новгородских печатей XV в.
Для сравнения он привел прорись новгородской печати, опубликованной В.Л. Яниным под номером 741. На печати XV в. зверь имеет гриву и хвост со стилизованной кисточкой, тогда как на печати 1561 г. крупный зверь названных признаков льва не имеет. Это барс, часто встречающийся в средневековом русском искусстве, но не вполне похожий на его природный прототип. Меньший зверь на снимке Линда вовсе не похож на какого-либо известного зверя. Правда, на фотографии он не очень четко читается. Индентировать это существо Г.И. Королев не смог.
Линд же, по мнению Г.И. Королева, как это нередко бывает в гербоведении, подогнал образ крупного зверя под одну из новгородских фрагистических эмблем XV в., усматривая преемственность между символикой XV и XVI вв., а малого зверя отождествил с «рысью», помещенной на печать наместника согласно повелению 1 сентября 1565 г. Линд понял летописную «рысь» как рысь. В действительности слово «рысь» есть старинное именование барса. Малый зверь печати 1561 г. на барса или рысь не похож. Кстати, позы и величина зверей наводят на мысль о взрослом звере с детенышем. Но о Святославе как летописном пардусе-барсе Г.И. Королев не вспомнил.
Изучив по публикации печать 1561 г., Г.И. Королев сделал выводы: 1) поскольку на «старой» печати степени и посоха нет, то Порфиридов был прав, отнеся их появление к 1565 г.; 2) печать 1565 г. преемственна к образам «старой» печати в том смысле, что в качестве одной из фигур восприняла барса. На «старой» печати барс (крупный зверь) является главной фигурой. На «новой» печати барс есть страж главной фигуры – «степени».
Оттиск 1561 г. относится к последним годам существования «старой» печати. Возникает вопрос о времени ее создания. Очевидно, что наместники, назначавшиеся в Новгород после его присоединения к Московскому государству, должны были иметь печать. Сфрагистические и письменные источники для датировки заведения «старой» печати неизвестны. Некоторые возможности для этого дает картографический материал.
На морской карте Мартина Вальдзеемюллера 1516 г. пространство Новгородской земли, хотя, может быть и всей «Белой России», отмечено гербом в виде щита с противовосстающими львов и змием. На карте Европы Генриха Целя 1535 г. герб с противосстающими львами определенно обозначает «княжество Новгородское». Неизвестно на основании каких источников были сочинены упомянутые геральдическо-картографические знаки. Невозможно сказать, самостоятельно ли Цель составил новгородский герб или лишь несколько изменил знак карты Вальдзеемюллера. Русским эмблематическим реалиям не отвечают оба герба. Надо иметь в виду, что западноевропейцы с легкостью составляли гербы тем странам и областям, о которых они мало знали. При этом эмблемам придавались формы, привычные для западноевропейцев. Фантастические гербы были одним из изобразительных средств выражения представлений о географических объектах и людях.
Фантастические гербы и флажки могли быть полностью вымышленными или основывались на сведениях о действительных эмблемах, подаваемых, однако, в искаженном виде. Не исключено, что гербы Вальдзеемюллера и Целя отражают смутные знания о печати новгородского наместника. Сходство картографических знаков с эмблемой на «старой» печати обнаруживается в парности фигур. Не имеет значения разница между животными на картах и на печати. Нет ничего необычного в переделке барса в более привычного для западноевропейской геральдики восстающего льва. Если признать что гербы на картах являются неточным воспроизведением новгородской эмблемы, то появление печати с соответствующей эмблемой следует отнести ко времени не позднее 1516 г.
В итоге, после 1 сентября 1565 г. существовали две редакции новгородской сфрагистической эмблемы, различавшиеся наличием или отсутствием стражей «места». Можно условно говорить о большой и малой эмблемах. Скорее всего, политические обстоятельства торопили правительство с изготовлением печати с большой эмблемой. Матрица могла быть изготовлена уже в 1565 г. О малой эмблеме можно сказать только то, что она существовала по крайней мере в 1593 г.
Г.И. Королев справедливо обратил внимание на разное количество рыб, показанное источниками. Летопись говорит об одной рыбе, на печати новгородского наместника, включенной в Большую печать Ивана Грозного, их две, а на печати без зверей – три. Возможно, летопись неточна; возможно, вторая рыба была добавлена позднее. Хотя одна рыба (Христос) и три (Троица) могли быть в рамках христианской символики уместнее.
Барс на «старой» печати относится к сильным зверям. Он заменил льва печатей независимого Новгорода XV в. Поскольку другое животное на «старой» печати не установлено, то говорить о смысле композиции нельзя. Содержание же печатей, созданных после 1 сентября 1565 г., представляется Г.И. Королеву следующим образом.
«Место» и посох как символы царской власти, подчеркивают эту власть над Новгородской землей. Сильные звери – медведь и барс, стоящие на страже «места», усиливают значение центральных фигур. Кстати, посох имеет очень острый конец, особенно хорошо различимый на оттисках Большой печати Ивана IV, хранящихся в РГАДА.
Посохом с таким концом можно было убить человека. Учитывая общую реалистичность изображений на Большой печати, следует полагать, что посох есть конкретный предмет, принадлежавший царю. П. Гусев принял фигуру барса за собаку и истолковал ее как эмблему опричнины, не объяснив, с какой стати этот символ включен в композицию на печати .
Символы царской власти показывали ее твердое положение в Новгородской земле. Демонстрация власти на территории, находившейся близ театра военных действий, была важным политическим шагом. Рыбы показывали богатство новгородской ихтиофауны, имевшей экономическое значение. Рыбы отмечали специфику края в отличие от более общих символов власти. Третья рыба на воеводской печати по внутренним делам несколько усиливала местную специфику.
В XVI в. сфрагистическая эмблема Новгорода, сменившая символику XV столетия, прошла - по крайней мере - две стадии развития: от изображения на «старой» печати, время создания которой твердо не установлено, до двух вариантов, датируемых относительно точно. Это был путь от содержания простого к более сложному. (литература в статье)
См.: Королев Г.И. Рыбы в новгородском гербе // Гербовед. 1997. № 6 (18).
Существует интересная версия, объясняющая символику печати. Например, в работах А.Хорошкевич. Медведь возможно символизировал Финляндию (одна из жён Ивана IV, Екатерина Ягеллонка, была одно время женой герцога Финляндского Юхана), а рыбы - элемент городского герба Нарвы (захвачена в 1558 году).
В "Титулярнике" (1672) герб Новгорода уже изображался в традиционном в последующие годы виде: два медведя у трона, на котором лежат крест, скипетр и подсвечник, внизу две рыбы.
Использовано изображение герба из книги Н.Соболевой и В.Артамонова "Символы России".
Немало интересного о средневековых символах Руси в известном труде А. Б. Лакиера «Русская геральдика»
Он в Главе шестой отметил, что к его времени единственная княжеская печать, сохранившаяся от XII в., была привешена к жалованной грамоте князя Мстислава Владимировича и сына его Всеволода (1125-1132 гг.). Акт этот хранился в Новгородском Юрьевом монастыре, которому пожалован(2); на привешенной к ней серебряной позолоченной печати изображен с одной стороны лик Иисуса Христа, а с другой архангела Михаила, поражающего змия(3) (табл. IV, рис. 1).
От XIII и XIV вв. сохранилось уже несколько великокняжеских печатей, и, несмотря на то, что стол великого князя перенесен во Владимир на Клязьме, Киев не потерял своего прежнего значения и знамя - архангел Михаил - не сходило с великокняжеской печати до половины XIV в.
Например, по смерти Александра Невского брат его Ярослав Ярославич наследовал прародительский великокняжеский престол, и двумя грамотами 1265 и 1270 гг. подтвердил Новгороду его прежние права и преимущества, при последнем из этих актов сохранилась одна свинцовая печать. Изображение на ней поистерлось; но, тем не менее, на одной стороне можно распознать лик Спасителя по сохранившимся буквам «С-I», а на другой - святого, одетого в епанчу, держащего в левой руке щит, который покоится на земле, а в правой руке имеющего копье(4). Может быть, это лик архангела Михаила, хотя сохранившийся с левой стороны знак вроде нашего «Ф» (табл. IV, рис. 2) наводит на мысль, не было ли вокруг стершейся надписи Ярослав, как вокруг подобного изображения на грамоте тверского князя Александра Михайловича от 1327 г. видна надпись Александр(5).
К двум договорным грамотам, заключенным между вел. кн. Михаилом Ярославичем и Новгородом в 1295 г., привешена печать серебряная вызолоченная. На одной ее стороне изображен лик св. архангела Михаила, на что указывают сохранившиеся по бокам печати буквы - «М.Х.», «А», а на другой - св. Николая, правою рукою благословляющего, в левой держащего Евангелие, а с боков надпись(7) (табл. IV, рис. 3).
3) К грамоте, заключенной между тем же великим князем и Новгородом в 1305 г., привешена свинцовая печать (табл. IV, рис. 4).
Источники: evolutsia.com, krugosvet.ru, ru.wikipedia.org, sunhome.ru, trinitas.ru, rostmuseum.ru, heraldrybooks.ru