Вплоть до Гермен-ериха и Теод-ериха почти все указанные властители готов воспитаны на землях Великой Скифии. И все походы против врагов Великой Скифии объединяли многие ее народы, как это затем происходило при русских князьях Олеге и Игоре. Здесь набирались опыта и ратной славы и готы (армия Великой Скифии в 3 веке достигала 320 – 500 тысяч воинов; 2 – 6 тысяч боевых судов, вмещавших в среднем по 60 воинов). Одних 3 кораблей Берига для достижения такой армии явно бы не хватило.
По отдельным археологическим находкам – лунницам, бляшкам-скорлупкам и т.п. – жители бассейна Приильменья вовлекались в дальние походы и сюда приходили участники таких походов.
Германарих в середине 4 века решил укрепить державу.
«После поражения герулов (у низовий Дона, в округе Меотиды) Германарих двинул войско против венетов, которые, хотя и были достойны презрения из‑за [слабости их] оружия, были, однако, могущественны благодаря своей многочисленности и пробовали сначала сопротивляться. Но ничего не стоит великое число негодных для войны, особенно в том случае, когда и бог попускает и множество вооруженных подступает. Эти [венеты], как мы уже рассказывали в начале нашего изложения, – именно при перечислении племен, – происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов. Хотя теперь, по грехам нашим, они свирепствуют повсеместно, но тогда все они подчинились власти Германариха.
Умом своим и доблестью он подчинил себе также племя эстов, которые населяют отдаленнейшее побережье Германского океана. Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии, как над собственностью ( слово «labores» в данном случае в значении «praedia» – «имущество», «достояние», «собственность»).
Спустя немного времени, как передает Орозий, взъярилось на готов племя гуннов, самое страшное из всех своей дикостью. Из древних преданий мы узнаем, как они произошли.
Подробности создания державы Германариха
По Иордану, немало древних писателей сравнивали Германариха по достоинству с самим Александром Македонским. Ведь наряду с герулами и венедами он покорил гольтескифов (голядь?), тиудов (чудь?), инаунксов, васинабронков (весь в землях абронков?), меренс (мерю), морденс (мордву) , имнискаров, рогов (часть ругов?), тадзанс, атаул, навего, бубегенов, колдов.
Это явно какие-то землячества преимущественно полиэтничного характера, имевшие свои местные власти. Поэтому и не удается выделять их чисто археологически или лингвистически, так как почти везде наслаиваются полиэтничные традиции регионов оживленных многовековых миграций.
Иордан далее привел очень важные сведения, которые официозная наука зачастую замалчивает.
«Король готов Филимер, сын великого Гадариха, после выхода с острова Скандзы, пятым по порядку держал власть над гетами и, как мы рассказали выше, вступил в скифские земли. Он обнаружил среди своего племени несколько женщин‑колдуний, которых он сам на родном языке * [* Patrio sermone.] называл галиуруннами. Сочтя их подозрительными, он прогнал их далеко от своего войска и, обратив их таким образом в бегство, принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели то свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот, – малорослое, отвратительное и сухопарое, понятное как некий род людей только лишь в том смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи (так привычно в то время оскорбляли гуннов: П.З.).
Здесь подчеркивается полиэтничное происхождение гуннов. И участие в их этногенезе колдуний – знавших «солнечные руны» прорицательниц.
Блюдо Денгизиха, сына Аттилы. Найдено у Волги. Возможны разные переводы рунического текста (на обороте). Вот тюркский вариант: "Удара короля Диккиза Мудрого остерегайся! Отступись к богу загробного мира!". Хотя надпись выгравирована отличным почерком, но оказалась - к примеру, для тюркологов - самой трудной для воспроизведения и перевода. Русские переводы пока не появились.
По ряду мнений, галиурунны (haliurunnae) - соответствует древневерхненемецкому alruna от готского «runa» («тайна») и современному немецкому Alraune. Слово alruna обозначало некое демоническое существо – ведьму, колдунью, прорицательницу («maga mulier», по объяснению Иордана). Легенда о происхождении гуннов от галиурунн и злых духов, блуждавших в степях, возникла в христианской среде, где хотели подчеркнуть «нечистую», «демоническую» природу гуннов. Иордан, не говоря о том, откуда он воспринял это сказание, все же вставил слово «как передает древность» («ut refert antiquitas»), т. е. либо древние книги, либо древняя молва. Легенду повторяли в течение ряда веков. Например, она всплывает в XIII в. в сочинении «Dialogus miraculorum» известного писателя, монаха из прирейнских областей, Цезария Гейстербахского. Он пишет о безобразных женщинах («mulieres deformes»), изгнанных готами и блуждавших в лесах, о встрече этих женщин с демонами и о порождении ими могущественного племени гуннов («ех quibus processit fortissima gens Hunnorum»).
«Вот эти‑то гунны, созданные от такого корня, и подступили к границам готов. Этот свирепый род, как сообщает историк Приск, расселившись на дальнем берегу Мэотийского озера, не знал никакого другого дела, кроме охоты, если не считать того, Последовав за ним, охотники пешим ходом перешли Мэотийское озеро, которое [до тех пор] считали непереходимым, как море. Лишь только перед ними, ничего не ведающими, показалась скифская земля, олень исчез. {125 } Я полагаю, что сделали это, из‑за что он, ненависти к скифам, те самые духи, от которых гунны ведут свое происхождение.
Вовсе не зная, что, кроме Мэотиды, существует еще другой мир, и приведенные в восхищение скифской землей, они, будучи догадливыми, решили, что путь этот, никогда ранее неведомый, показан им божественным [соизволением]. Они возвращаются к своим, сообщают им о случившемся, расхваливают Скифию и убеждают все племя отправиться туда по пути, который они узнали, следуя указанию оленя. Всех скифов, забранных еще при вступлении, они принесли в жертву победе, а остальных, покоренных, подчинили себе. Лишь только они {126 } перешли громадное озеро, то – подобные некоему урагану племен – захватили там алпидзуров, алцилдзуров, итимаров, тункарсов и боисков, сидевших на побережье этой самой Скифии. Аланов, хотя и увеличившись до размеров племени, стал тревожить покой соседних племен коварством и грабежами.
Охотники из этого племени, выискивая однажды, как обычно, дичь на берегу внутренней Мэотиды (Азовского моря), заметили, что вдруг перед {124 } ними появился олень, вошел в озеро и, то ступая вперед, то приостанавливаясь, представлялся указующим путь. равных им в бою, но отличных от них [общей] человечностью, образом жизни и наружным видом, они также подчинили себе, обессилив частыми {127 } стычками. Может быть, они побеждали их не столько войной, сколько внушая величайший ужас своим страшным видом; они обращали их [аланов] в бегство, потому что их [гуннов] образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает жестокость их духа: они зверствуют даже над потомством своим с первого дня рождения. Детям мужского пола они рассекают щеки железом, чтобы, раньше чем воспринять питание молоком, попробовали они испытание {128 } раной. Поэтому они стареют безбородыми, а в юношестве лишены красоты, так как лицо, изборожденное железом, из‑за рубцов теряет своевременное украшение волосами.
Ростом они невелики, но быстры проворством своих движений и чрезвычайно склонны к верховой езде; они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены благодаря крепости шеи. При человеческом обличье живут они в звериной дикости. {129 } Когда геты увидели этот воинствующий род – преследователя множества племен, они испугались и стали рассуждать со своим королем, как бы уйти от такого врага. Германарих, король готов, хотя, как мы сообщили выше, и был победителем многих племен, призадумался, однако, с приходом гуннов. Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило ему в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему.
Одну женщину из вышеназванного племени [росомонов], по имени Сунильду, за изменнический уход [от короля], ее мужа, король [Германарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Сар и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый {130 } этой раной, король влачил жизнь больного. Узнав о несчастном его недуге, Баламбер, король гуннов, двинулся войной на ту часть [готов, которую составляли] остроготы; от них везеготы, следуя какому‑то своему намерению, уже отделились. Между тем Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни (есть несколько версий его смерти). Смерть его дала гуннам возможность осилить тех готов, которые, как мы говорили, сидели на восточной стороне и назывались остроготами».
Розомоны, росомоны («Rosomonorum gens infida», в разночтении: Rosomanorum, Rosimanorum, Rosomorum). Это название записано только у Иордана и только один раз, в § 129. Тут же приведены три имени представителей росомонов: Sunilda, Sarus, Ammius – основные персонажи легенды о смерти Германариха. Интерес вызывает начало слова: «рос», подобное началу названия «роксоланы». Предполагается, что это осетинское (аланское) «рохс» – «светлый». Сделано много попыток связать «рос» в «роксоланах» и в «росомонах» с ‘Ρως, с «Русью». Обилие сведений в Интернете.
По Л. Шмидту и некоторым другим исследователям, росомоны существовали лишь в эпосе, что они придуманы: «это племя представляется эпически‑фиктивным» («episch‑fiktives», – L. Schmidt, S. 241). Якобы рассказ о судьбе Сунильды, о мести ее братьев Сара и Аммия и о смерти Германариха является сплошным вымыслом. Однако этот рассказ можно считать связанным с часто, вероятно, случавшимися восстаниями племен, подчиненных Германариху, и со смертью Германариха, наступившей в тот момент, когда готы особенно нуждались в авторитетном предводителе для борьбы с гуннами.
Принято сводить росомонов к исторически засвидетельствованным роксоланам (Страбон, Птолемей, Иордан). Е. Ч. Скржинская считает, что для этого нет оснований. (О росомонах и древнейшей истории славян см.: М. И. Артамонов, Спорные вопросы древнейшей истории славян и Руси, – КСИИМК, вып. VI, М..–Л., 1940, стр. 13; о неславянском племени росомонов см.: Otto L. Jiriczek, Deutsche Heldensagen, I, Strassburg, 1898, S. 61.) Маркварт предлагает этимологию этнического названия «росомоны» от слова raus, «камыш», что связывает это название с берегами Мэотиды (J. Markwart, Osteuropäische und ostasiatische Streifzüge, S. 353, 368. О составе слова «росомоны» также см.: Н. Я. Марр, Избранные работы, т. IV, Л., 1933, стр. 264–266). На сообщение Иордана о росомонах обратил внимание еще М.В. Ломоносов. Он называет их роксоланами и приводит рассказ о Сунильде, ее братьях Саре и Аммии и о смерти Германариха (см. гл. 9 «О происхождении и древности россов, о переселениях и делах их» в «Древней Российской истории», – М. В. Ломоносов, Полное собрание сочинений, т. 6, М.–Л., 1952, стр. 212). Речь идет о гвардейцах – ближайшем окружении Германариха. И это окружение могло быть полиэтничным, чтобы не допустить быстрых заговоров.
Balamber, rex Hunnorum – предводитель гуннов, названный только у Иордана, который приписывает ему покорение готов или, быть может, первый удар по державе Германариха. Тогда гунны двинулись на готов стачала мелкими отрядами, а не всей массой: δτ’ ολίγων δε τα πρωτα καταστηναι εις πεΐραν τοΐς Γότθοις читаем у Созомена (Soz., Hist. eccl., VI, 37). Еще раз упомянут тот же, по‑видимому, Баламбер в рассказе Иордана (Get., §§ 248, 249) о попытке готов с их королем Винитарием освободиться от гуннского ига. В свете записей Аммиана Марцеллина, современника и заслуживающего доверия свидетеля событий, данные Иордана кажутся менее реальными, так как они расходятся с рассказом Аммиана. По Л. Шмидту, Иордан, следуя изложению Приска (в пропавшей для нас части его труда), представил наиболее полное сообщение о вторжении гуннов в Европу (L. Schmidt, S. 251–252), но - тем не менее - свидетельство Иордана во всех его интересных подробностях подвергается сомнению. Подозрительным кажется и имя Balamber (разночтения: Balamir, Balamur), так как оно слишком сходно с именем Βαλάμερος у Приска (Prisci fr. 28), который относит его как будто к готу («скифу»), и с именем готского короля Амала Валамера (Rom., §§ 334, 347; Get., §§ 80, 199–200, 252–253, 268 и др.; Malchi fr. 11, 13, 15, 16, 18). Однако трудно допустить, чтобы фонетическая близость имен столь разных исторических лиц – гуннского вождя, связанного с крупнейшим событием конца IV в., и остроготского короля, участника Каталаунской битвы, брата отца Теодериха – повела бы, даже в легенде, к перестановке носителей имен и путанице.
Только Иордан записал (Get, § 130, 248–249), черпая сведения из устного готского эпоса, имя предводителя гуннских отрядов, которые обрушились на остроготов и, расколов их на две или три части, подчинили тех из них, которые не ушли со своих мест. Баламбер (Balamber; все разночтения: Balamir, Balamur, Balaber, Balambyr), и определяется как «rex Hunnorum». Ссылаясь на высокий авторитет Мюлленгоффа, Моммсен отметил: «никто, кроме неопытных, не выдаст это имя за германское» («nemo nisi imperitus pro germanico vendet», см. Index personarum). По Л. Шмидту Баламбер «подозрителен», а имя его «наверняка не гуннское, скорее, пожалуй, идентично германскому Валамер» (L. Schmidt, S. 256). Трудные для передачи на других языках (латинском, греческом, германском) гуннские имена приобретали вид имен того языка, на который они транскрибировались (см. E. A Thompsom, A history of Attila and the Huns, p. 222– 223). Г. В. Вернадский полагает, что Баламбер – аланский хан и имя его, через греч. Βαλάμερος (Prisci, fr. 28), является славянским именем Велемир, которое могло быть принято у аланов (G. Vernadsky, Ancient Russia, p. 131).
В это время везеготы уже обосновывались на землях Византии. Остроготы по смерти короля их Германариха (не позднее 376 г.), отделенные от везеготов и подчиненные власти гуннов, остались в той же стране (in eadem patria ) причем Амал Винитарий удержал все знаки своего господствования.
Интересно, что имя «Винитарий» оставалось в употреблении в раннем средневековье. В Сан‑Галленском аббатстве (St. Gallen в северной Швейцарии) в VII в был монах Винитарий, искусный писец. На хранящихся до сих пор в библиотеке монастыря рукописях есть имя Винитария, поставленное им самим; на грамоте от 28 июля 761 г.: «Ego Uuinitharius presbiter hanc tradicionem scripsi in ipso monasterio...» и на одном из кодексов: «...liber quem Uuinitharius peccator et inmerito ordinatus presbiter scripsit...» (ср.: F. Steffens, Lateinische Paläographie, I, Taf. 33a). Имя имеет несколько трактовок: «Винит-арий» (Венед превосходный); «Потрошитель венедов» и т.п.
Так Иордан подчеркнул, что остроготы и под властью гуннов имели своим властителем представителя рода Амалов. Винитарий был внуком брата Германариха, Вультульфа, и оказался либо непосредственно, либо через отца своего Валараванса преемником Германариха. Он правил теми остроготами и их союзниками, которые жили на землях, что почти не контролировали гунны. Винитарий первоначально не сопротивлялся Баламберу; сохраняя свои полномочия вождя («principatus sui insignia retinente»), был подчинен, но переносил подчинение «с горечью» («aegre ferens Hunnorum imperio subiacere»). Он имел план освобождения от ига гуннов; но для этого надо было победить союзных гуннам антов.