Впервые этот замечательный и в своем роде уникальный памятник бегло обследовался мною летом 1959 г. Признаюсь, что при внешнем осмотре он произвел на меня неблагоприятное впечатление: дощатая обшивка, одевшая постройку с земли до куполов (хотя и сделанных в барочном стиле XVIII в., но явно в подражание ему, на самом деле в первой половине XIX в.), огромные окна в центральном восьмерике и алтаре, еще более поздние, обивка стен внутри холстом, по свидетельству старожилов в самом начале XX в. (указывали избы, где квартировали "богомазы" - прозвище стариков) и многое другое. И лишь, когда удалось заглянуть под обшивку, в подцерковье, залезть на чердак, увидеть другие подлинные, не испорченные детали, стало понятно, что и очень поздняя дощатая обшивка и холст - лишь своеобразный уродливый футляр, скрывающий неповторимую культовую постройку, возведенную не позднее первой половины XVIв.
Когда в августе 1964 г. я предложил А.В. Ополовникову (тогда кандидату архитектуры, позже доктору и академику) посетить Передки, на него постройка произвела вначале примерно такое же впечатление. Дальнейший осмотр рассеял его.
В 1959 г. мне пришлось слышать от стариков в разных вариантах легенду о литовском нашествии, разумеется, без знания времени когда это происходило. Позже я прочел ее в небольшой публикации священника этой церкви Павла Демянского, помещенной в "Новгородских епархиальных ведомостях" за 1899 г.
Легенда гласила: литовский отряд, подступивший к Передкам с северо-запада, с "горы Сионской" обстрелял церковь и "чудотворный образ Рождества Божией Матери", якобы находившийся на ее западном фасаде. При очередном ремонте в 1886 г. из стены вынуты были даже две пули, потом исчезнувшие. По другой рассказанной версии отряд Литовских солдат ворвался в церковь и занялся ее осквернением, т.е. грабежом. Икона Божией Матери их ослепила. В ужасе, не видя выхода, они изрубили друг друга.
Легенды - легендами, но в них заложено зерно истины. При разборке и перевозке церкви в Витославлицы в щели (пазу между бревнами) алтаря была найдена поминальная записка, исполненная скорописью XVII в. Ее следует привести полностью. "Помяни г(оспод)и душе усопших раб своих раб (повторение, - Л.К.): раба своего Федора уби(ен)наго, Ивана, Кузму, Пелагие ски(м)нице, Гаврила, Агафие девице, Улиту девице, Ирин 2(х) девицъ, Еремия младенца, Евдокие де(вицу), Марие де(вицу), Марфу, мл(аден)ца Герасима убиеннаго, Феодосие, Евдокие, Анфису скимнице, Михаила от литвы сожжена. И се поминание Ивана Иванова сына Епанчина". Ниже, красными выцветшими чернилами: "Ивана, Афонасия на рати убиенных, Микиту, Андрея".
Интереснейший документ, свидетельствующий о том, что оккупанты беззастенчиво хозяйничали на чужой территории и, видимо, население оказывало им сопротивление.
О времени сооружения церкви документов пока не найдено.
П. Демянский сообщал: "на северо-западе от села Передок находится усадьба "Боярские горы", которая с незапамятных времен переходит из рода в род у гг. Аничковых. По имеющимся данным у гг. Аничковых все земли на много десятков верст в окружности их села принадлежали их предкам". И далее приводит цитату из описи за 1581-1583 годы: "... а в церкви образы, и свечи, и книги, и ризы, и колокола, и все церковное строение приходные старых помещиков".
Читатель безусловно вспомнит Санкт-Петербург и Аничков мост и Аничков дворец.
В.В. Зверинский и П. Демянский приводят запись на колоколе, отлитом для Передского Рождественского монастыря в 1539 г.: "... в дом Пресвятой Богородицы честнаго и славнаго Ея Рождества в монастырь в Передки". Запись оба дают в "свободном" прочтении. Те же сведения в публикации 1865 г.4
Колокол утрачен и проверить запись на нем уже невозможно. Но дата (1539 г.) уже приближает нас ко времени возведения храма. Дендрохронологический метод исследования спилов дал разные результаты, поскольку бревна остроганы скобелем и последние годовые кольца утрачены. Ближайшая к нам дата 1531 г. получена с бревна, сохранившего нетронутою поверхность, даже с остатками коры. Ее и следует признать наиболее близкой искомой или даже действительной.
Каким же был монастырь в XVI веке? О нем подробные сведения у Неволина, опубликовавшего писцовые книги 1581-1583 гг.5 "В Петровском же и Борисоглебском погосте в Боровичах монастырь в Передках. А на монастыре церковь Рождество Пречистыя, деревянная. (Далее уже цитируемые сведения, заключающиеся тем, что все это "старых помещиков".) "Да на монастыре же кельи: келья игуменская пуста, келья черново священника пуста ж, в келье чорной диакон Игнатий, келия братцкая. Да за монастырем крылоских церковных дворов: дв. пономарь Сенка Остафьев, дв. диячок Олеша Петров, дв. понамарь Сенка Остафьев, дв. проскурница Зеновья, дв. звонец Дорошко Никифоров, да Фалелейко Яковлев, да Ондрюшко Федоров. Да бобыльских дворов: дв. Данилко Борисов, дв. Лучка Офонасьев, дв. Мартынко Иванов седельник. Да пустых дворов: дв. игуменский, дв. церковных дьячков, дв. понамарев, да бобыльских осемнадцать дворов пустых. Да на монастыре ж двенадцать лавок пусты, да за монастырем две лавки пусты, а в них приезжия торгуют ноугородцы в осенних по три праздника: на Рожество Пречистые, да на Никитин день, да на Покров Святей Богородицы. А оброку дают Рождеству Пречистой на темян и на ладон и на свечи с лавки по алтыну. Пашни церковные паханые пятнадцать чети в поле, а в дву по тому ж полторы обжи, а сошного письма полсошки."
Итак, в монастыре последней четверти XVI в. одна церковь, 4 кельи, из которых только одна обитаемая и 12 пустующих торговых лавок. Опись не отмечает, но, по видимому, монастырь был обнесен деревянной оградой, в которую могли быть встроены лавки, не отмечает наличие колокольни или звонницы. За монастырем 32 двора, из которых 21 пустовали, и 2 пустующие лавки.
Причина, по которой монастырь к этому времени так обеднел, не выяснена.
В монастыре была еще одна церковь Антоция и Феодосия печерских чудотворцев, выстроенная деревянною не ранее XVII в. смененная каменною в XVIII в. и капитально перестроенная в псевдорусском стиле в самом конце XIX - начале XX вв. Сохранилась и доныне. Была теплой, имеет трапезную и колокольню, служила усыпальницей Аничковых.
Как уже отмечалось легендами и поминальной запиской, монастырь подвергся разрушениям во всяком случае запустению в начале XVII в. И вряд ли мог оправиться до 70-х гг. этого столетия как можно судить по Новгороду и Старой Руссе. Лишь в самом конце века, "... в монастырской описи за 1699 год она (ц. Рождества Богородицы, - Л.К.) значится перебранною"6 Вероятно переборка производилась в этом же году. Тогда появилось два боковых восьмеричка с шатрами.
П. Демянский приводит следующие данные о перестройках церкви: " В настоящее время имеются изменения против прежнего вида. Изменения эти следующие: в прежнее время купол имел вид конуса с уступами (часть его сохранилась под крышею), а в настоящее время имеет вид шара; галерея была открытая, а теперь обшита тесом. Под обшивкою имеются волоковые окна. Ремонты по этой церкви за последнее время произведены следующие: в 1886 году под всю церковь подведен фундамент из дикого камня; снаружи обшита новым тесом и окрашена охрою, по всем углам проведены водосточные трубы; в 1891 г. кровля окрашена медянкою; в 1894 году окрашены внутри стены клеевою краскою палевого цвета, масленою краскою окрашены полы и решетки; в 1897 году окрашены - кровли медянкою, а стены снаружи масляною краскою-охрою".7
Работы на церкви велись и в начале XX столетия. В 1903 году притч и староста Передской церкви обращались в Императорскую археологическую комиссию с просьбой разрешить опустить пол "в паперти и самой церкви", перебрать и починить иконостас, который "разошелся", вновь обтянуть стены холстом, "прошпаклевать и раскрасить". Примерно такое же обращение было от лица Новгородской духовной консистории с просьбой разрешить роспись стен в восьмерике церкви. Вероятно, именно этих "богомазов" помнили жители села и дома, где они квартировали.
Когда был закрыт и перестал существовать монастырь, сведения различные. Одни считают, что при Екатерине II, другие - задолго до ее царствования8 (1761-1796 гг.). Возможно это событие произошло уже в XVII в. После чего церкви обращены в приходские.
По монастырю, окрестностям, дворам, количеству жителей и другому имеются интересные сведения, но нас интересует ц. Рождества Богородицы.
Вот что вскрылось под дощатой обшивкой, холстом внутри церкви и под куполами XIX в. Главное - церковь в своей основе, несмотря на полную переборку 1699 г., сохранила первоначальный объем (не полностью) и первоначальные формы, за исключением деталей.
Это кресчатая в плане, трехалтарная постройка, стоящая на высоком подклете и увенчанная высоким венчатым шатром. Два других шатрика по бокам, венчавшие малые восьмерики на четвериках, появились в самом конце XVII в. С пяти сторон - северной, северо-западной, западной, юго-западной и южной церковь опоясывает открытая наружу галерея, покоящаяся на кронштейнах-помочах, выпущенных бревнах из основного сруба. Северо-западная и юго-западная стороны галереи не повторяют контуры стен церкви, а спрямлены. На западе перед галереей устроено крыльцо. Ветви срубного креста перекрыты двухскатными крышами, боковые алтари и галерея - односкатными.
Яркая особенность церкви: боковые стены креста в ее плане не параллельны, как обычно делалось в таких случаях, а резко отодвинуты от середины помещения наружу. Прием, неизвестный мне ни на одном другом памятнике деревянного зодчества, сохранившихся или известных по разным источникам на территории России. Что он дает? Во-первых, ощутимо увеличивает площадь помещения для молящихся. Не расчлененное стенами или перегородками цельное пространство позволяло вести службу как перед главным алтарем, так и перед придельными боковыми, из которых северный был посвящен Николаю, а южный Никите. При этом люди могли заполнить все пространство церкви. Во-вторых, сухое, даже жесткое пространство интерьера, ограниченное стенами трех ветвей креста, смягчено. Если по внешним контурам церкви очертить круг, то вся она вписывается в него очень точно. Круг же, как известно, самая рациональная геометрическая фигура.
Далеко не весь сруб церкви сохранился в полном объеме. Снизу утрачено в среднем около 10 венцов. У читателя могут возникнуть недоумения и возражения против такого количества. Посчитаем. Церковь первоначально и в продолжение почти 170 лет стояла "на пошве", т.е. непосредственно на земле. После переборки в 1699 г. ее основанием служила та же земля вплоть до 1886 г., когда под стены был подведен каменный фундамент. В общей сложности церковь 255 лет своими нижними бревнами непосредственно соприкасалась с землей. А нижние бревна сгнивали полностью за 25-35 лет. Этому способствовали и местные, локальные условия: под церковью в центральном алтаре располагался освященный колодец, а пол подклета - это глиняная вымостка, конденсирующая влагу и отдающая ее нижним бревнам сруба. За четыреста с лишним лет храм потерял полностью по меньшей мере 5-6-7 венцов. При переборке постройки в XVII в. был выброшен один венец, если не более. Доказательством служит факт использования здоровых пропазованных бревен при ремонте центрального шатра. Из других каких-то мест церкви взять эти бревна было нельзя, да и натурные данные это подтверждают. Наконец, при подводке фундамента во второй половине XIX в. выброшено не менее трех венцов. Следует пояснить, как подводились фундаменты в деревянных постройках. Храмы не разбирались и собирались, не поднимались с помощью ваг, хотя такие случаи были, но при малообъемных и легких постройках, не больше избы. В данном случае на каком-то, сравнительно небольшом участке бревна двух-трех нижних венцов вырубались, изымались и заменялись каменным фундаментом. Правильнее его называть цоколем, поскольку он лишь слегка заглублялся в землю.
Другим доказательством служат верхние части дверного проема, ведшего в подцерковье и сохранившиеся в южной стене. Уцелевшие остатки проема поздние, не ранее XIX в. По всем признакам первоначальный вход находился здесь, неоднократно переделывался из-за осадки здания, происходившей после полного сгнивания нижних венцов. То есть его периодически прорубали вверх до тех пор, когда в 1894 году, по свидетельству Н. Демянского, была прорублена новая дверь в восточной стене алтаря прямо против колодца.9
В XIX в., вероятно, в первой его половине, алтари были значительно понижены и подведены под общую пятискатную крышу стропильной конструкции.Первоначальная конструкция крыш на алтарях, как и везде на основном срубе церкви, была самцово-слеговой, кровля - тесовой, а не металлической.
Центральный восьмерик, покоящийся на очень низком четверике, почти скрытом под крышею, сохранился полностью в первоначальных формах, если не считать четырех огромных проемов, прорубленных во второй половине XIX в. в его "диагональных" стенах. Сохранилось и основание венчатого, рубленого "в режь" шатра на высоту 4-х венцов. С появлением окон исчезла средняя часть потолка и открылось пространство восьмерика, ранее закрытое.
Интересно, что восьмигранный центральный купол первой половины XIX в. в начале имел двухслойную дощатую кровлю с надежной берестяной изоляцией. Верхний вертикальный слой досок был изогнут.
От шатров на малых боковых восьмеричках 1699 г. имеются врубки для стропил, а на южном уцелела и мачта с некоторыми следами, отмечающими положение прежних шейки и главки. Возможно, что первоначально на их месте были простые главки, фиксирующие приделы. Но могло их и не быть. Главка же на среднем алтаре почти наверняка была.
Галерея покоилась на кронштейнах-помочах разного характера и на срубце с запада являвшемся продолжением западной ветви срубного креста. Восточные кронштейны были в шесть венцов, обработанных снизу скругленной затеской. Кронштейны в северо-западном углу шли снизу, почти с первых венцов и были ступенчатыми. По сохранившимся верхним уступам, их величине не трудно было воссоздать все остальные, утраченные снизу. Кстати, реконструкция этих кронштейнов помогла установить и число утраченных венцов, которое оказалось в среднем равным десяти. Кронштейны юго-западного угла, так же ступенчатые, встречались верхними бревнами и соединялись врубкою "в лапу". Эта часть выступала за пределы нижней брусовой обвязки и перекрывалась двухскатной кровелькой, отпечаток которой прекрасно читался на брусе.
Хотя и попорченная поздними гнездами для шипов стоек, ликвидацией "остатков" на углах, нижняя брусовая обвязка уцелела со времени построения церкви. Она определила четкий шаг стоек и их положение относительно брусьев. Найдена при разборке и сама стойка, слегка попорченная. Она плоская, прямоугольная в сечении, с простой двухсторонней резьбой. Стойка задала высоту галереи, высоту, характер и другие размеры дощатого с поручнем ограждения.
На стенах церкви имелись врубки для стропил и отпечатки первоначальной кровли.
От старого крыльца не сохранилось ничего. Лишь зарубка на нижней обвязке галереи определяла местоположение левой (северной) тетивы верхнего лестничного марша. Но она же дала и ширину этого марша. При значительной высоте пола галереи над землей, в реконструированном на 1531 г. варианте она составляет около 4 м., крыльцо имело промежуточную площадку и один нижний марш, идущий с запада на восток, т.е. поперек церкви, или два боковых марша. Первый вариант отпадает потому, что размещению марша и подходу к церкви мешает пересыхающий летом ручей, но ложе которого остается.
В церкви под верхним "чистым" полом в алтарях уцелели перевернутые нижней стороной вверх пластины первоначального пола с гнездами для ножек престола. Они определили не только местоположение престолов, но и размеры их в плане. Очень интересна первичная, "черная" обработка нижних поверхностей пластин, сделанная теслом или узким топором с закругленным снизу лезвием.
Потолки были сделаны только в центральной части и боковых ветвях креста. Причем в середине потолок несколько поднимался относительно боковых частей. В 1699 г. при прорубке и устройстве в западных стенах двух оконных проемов боковые потолки подняли на уровень среднего. Сами же потолки, кроме среднего, сохранились в первоначальных формах и материале. Это "подволока в косяк" или "елку" по балкам-матицам.
Алтари и западная часть помещения для молящихся (западная ветвь креста) потолков не имели. Правда, в западном отсеке появились, вероятно, не сразу, но вскоре после построения церкви, хоры, низ которых служил потолком.
В XIX в. над хорами была предпринята попытка устройства сводчатого дощатого потолка, для чего на западной стене вырубили борозду. Но потолок так и не был сделан.
Оконные проемы церкви изрядно попорчены растеской их в 1699 г. и в конце XIX в. Если переделки конца XVII в. не очень значительны, ограничиваются увеличением проемов по ширине и высоте, замене фигурных косяков XVI в. на простые, то растески конца XIX в. велики, как и сами окна. Такие окна были сделаны в восточной стене среднего алтаря, северной и южной стенах церкви, в западных стенах внизу, в уровне галерей на боковых ветвях срубного креста. Уцелевшие старые подтески и найденные косяки позволили с достаточной точностью воссоздать оконные проемы конца XVII в., а в центральном алтаре на востоке - косящатое окно XVI в. Оно оказалось весьма интересным и красивым. В натуре уцелели подтески на бревнах, фиксирующие и размеры, и характер наружного контура окон. Он не прямой, а вогнутый со всех сторон, фигурные заплечики по углам - дополнительное украшение, хотя продиктовано чисто конструктивными и функциональными потребностями: в верхнем косяке это гребень, закрывающий осадочный зазор, в нижнем - плечики, удерживающие косяк от смещения. Это окно удалось вернуть к "жизни" в первозданных формах.
Такие же затески в бревнах, но сильно попорченные, уцелели на западном окне над хорами. Но возможность восстановления первоначального косящатого окна была ограниченной и пришлось оставить оформление окна, выполненное в 1699 г.
Наиболее ценным оказалось то, что в алтарях церкви нетронутыми оказались почти все волоковые окна. Лишь в северной стене Никольского придела и южной стене Никитинского в первой половине XIX в. появились косящатые окна, поглотившие первоначальные, вероятно тоже волоковые, но от которых ничего не уцелело.
Волоковые окна сделаны в двух вариантах: традиционном, с одним кожухом для дощатой задвижки, служившим "верой и правдой" со времени зарождения где-то в X, IX или более ранних столетиях и прожившим до начала XVIII в., и в варианте с двумя кожухами, из которых один, в данном случае левый, закрытый дощатым щитком, служил для помещения в нем слюдяной или стекольчатой окончины. Окна этого варианта имели три позиции: полностью открытую, закрытую окончиною и закрытую деревянной задвижкой. Такие волоковые окна неизвестны ни в каком-либо другом памятнике деревянного зодчества на севере России, да и в ее центральной части, за исключением новгородской Успенской церкви из села Курицко, где, к сожалению, они до конца не реставрированы.
Три дверных проема - западный, северный и южный растесывались дважды: в 1699 г. и в XIX в. Менее пострадал северный. У него по всему периметру сохранились подтески на бревнах, характеризующих конфигурацию внешнего контура косяков. Она почти такая же, что и на окне среднего алтаря. Здесь же уцелели косяки 1699 г.
В Передках церковь располагалась очень выгодно и доминировала над селом, придавая ему праздничный и парадный вид, не смотря на уродливые переделки разных лет XIX столетия. Но состояние основных ее конструкций оказалось тревожным. В нижних частях восточная предалтарная стена, бревна которой в подклете на чашах внутренних углов были соединены встык, разошлись и в какой-то момент могли выпасть из сопряжения. И тогда - катастрофа, памятник обрушается. Тревогу вызывали и сильные перекосы столбов на этой же стене в помещении церкви притом, что стена над ними не сплошная, не жесткая, а сделана с просветами. Наконец, юго-восточный угол четверика, несущего основной восьмерик, оказался вырубленным. На месте его появился хотя и толстый, но мало надежный столб, подпирающий нетронутые части. Но он тоже покосился. Добавлю, что за столбами в алтарях церкви прорубили дверные проемы, соединившие все алтари, которые ранее были изолированы. Стены оказались ослабленными. Все четыре перечисленных фактора случились друг над другом и при неблагоприятных обстоятельствах могли сработать одновременно. Обрушение памятника могло быть неизбежным.
Реставрация церкви на месте привела бы к значительному увеличению стоимости работ за счет доставки материалов, машин за счет командировочных расходов и прочего. Главное же: не ясно было ее практическое использование в то время, невозможность надежной, действенной охраны и регулярного наблюдения за ее состоянием. Решение о перевозке памятника в Витославлицы было правильным.
Следует остановиться на иконостасе церкви. До нас он дошел в сильно "потрепанном" виде. Почти все иконы были похищены или просто растащены на бытовые потребности. Одну обнаружили в скотном дворе крестьянина. Резные, позолоченные царские врата (их было трое, располагались против главного и придельных престолов) отсутствовали. Позолоченная псевдобарочная резьба во многих местах была поломана или утрачена.
Этот иконостас рамной или каркасной конструкции был выполнен, вероятно, в первой половине XIX в., но содержал в себе иконы более раннего времени. Он описан в статье П. Демянского. К сожалению не всем иконам определено их местоположение.10 Позднему иконостасу предшествовал более ранний, относящийся видимо к 1699 году. От него уцелели лишь три обрубка расписных тябел. Оба иконостаса были трехъярусными. В первом (нижнем) ярусе размещались так называемые местные иконы, посвященные в основном Богоматери. Здесь было 8 икон и три иконы являли собой пономарские (или северные) двери. Южных не было. Второй деисусный ярус содержал 21 икону. Третий пророческий ярус имел, как ни странно, 20 икон (по сведениям П. Демянского). А их должно быть нечетное количество, например, 21, как во втором ярусе. Многие иконы третьего яруса внизу имели изображения "двунадесяти праздников".
Каких-либо сведений об иконостасе XVI в. нет. Известно лишь, что он был тябловый.
14 ноября 1967 г. Рождественская церковь начала прощаться с селом Передки, с незамерзающей зимой речкой Быстрицей, спешащей отдать свои воды порожистой Мсте, со стаями банек, сгрудившихся у подножия глубокого оврага у самого берега речки, со всем, что ее окружало в течение более 435 лет. Небольшая бригада плотников в составе Борисова А.М., Липатова Г.П., Дмитриева М.А. и Леонтьева Н.И. под моим и прораба Зарядовой А.Н. руководством приступила к разборке церкви с тем, чтобы перевезти ее в Новгород, в Витославлицы и сделать почетным экспонатом музея.
Работы велись обычным, уже отработанным методом. Сначала удалялись все позднейшие наслоения, не подлежащие сохранению и реставрации. К ним относились вся дощатая обшивка, поздние купола с главками, поздние верхние полы, холст, которым были оклеены стены (фрагменты с живописью начала XX в. вывезены в Новгород), срубец в северной части галереи, где в конце XIX в. была устроена ризница, металлические кровли уже сильно поржавевшей жести и многое другое по мелочи.
Затем была выполнена разметка всех элементов храма, зафиксированная на схемах в журнале. Рабочие приступили к разборке подлинных элементов памятника, к их упаковке, вязке пакетов, погрузке их на машины-лесовозы с помощью автокрана, которые перевозили пакеты в Витославлицы. Иконы и элементы позднего иконостаса упаковывались и перевозились отдельно.
В январе 1968 г. разборка, длившаяся два месяца, была закончена. Перевозка элементов памятника продолжалась и в феврале.
Для церкви Рождества выбрано место в западной части музея, между Мстинским и северо-восточным секторами. Она должна стать главной архитектурно-композиционной вертикалью формируемого здесь комплекса "Погост", а вместе с другими постройками Погоста - центром всего музея. Она поставлена так, что на нее ориентированы Михайлова (бывшая Кировская) улица с севера и аллея парка, заложенного в честь 1100-летия Новгорода с юга.
Сборка и реставрация памятника начаты 5 февраля 1968 г. и закончены в основном в конце июня 1971 г. Продолжительность работ, если считать исследовательские, связанные с раскрытием древних частей церкви (середина марта 1967 г.), составит более 4-х лет. Причина такого длительного срока кроется на только в сложности работ, но и в том, что рабочих часто снимали на другие объекты. Состав бригады плотников менялся. Иногда бригада вырастала до 8 человек. Кроме перечисленных, работали потники Стрижов Е.А., Чистяков А.И., Кириллов А.А. и др.
Все работы велись в соответствии с проектом реставрации.
Реставрация ориентирована на возвращение памятнику архитектурно-художественного облика 1531 г., но при условии сохранения некоторых элементов, появившихся в 1699 г., и части деталей первой половины XIX в. Чем это вызвано? Малые боковые шатры на таких же малых восьмериках и четверичках хотя, на мой взгляд, не совсем пропорциональны по отношению к центральному восьмерику, да и всему объему церкви, все-таки обогащают общую композицию храма, образно отмечают наличие двух приделов и одну из вех в истории памятника, его перестроек. Они хорошо вписываются в понятие "народное зодчество". Наслоения XIX в. вырываются из этого понятия, ничего общего с ним не имеют, напротив, символизируют наступление официальной церкви и советской власти против всяких проявлений народности или, как это было окрещено, язычества в культовом строительстве. Поэтому-то с ними пришлось расстаться.