В январе 1990 года в деревне Дубки Старорусского района студенткой Новгородского педагогического института О.В.Егоровой была записана беседа с А. Я. Власовой, 1904 года рождения, уроженкой этого же района, где она говорила о том, как проходил на ее памяти похоронный обряд. Материал беседы хранится в архиве. Основное его содержание излагаем ниже.
На похоронах причитали близкие или соседи. Если они не умели, то приглашали плакальщиц. Коллективных причитаний не было. Плакальщица плакала от имени родных, а так же передавала поклоны на тот свет от близких и соседей. Имя умершего называли редко, чаще всего говорили "удалая головушка". В причитаниях смерть называлась злодейкой, гроб - домовина или домина, дорога - путь-дороженька дальняя, невозвратная. Смерть человека можно было определить зеркалом. Мертвых обмывали всех. Мыли соседи или родственники простой водой с мылом, вытирали полотенцем, верили, что за обмывание отпускаются грехи. Обмывальщицу благодарили, давали ей, что могли. Одевали покойника те люди, которые и мыли. Одежду готовили заранее. Обязательно хоронили в той одежде, которую завещал умерший, выполняя волю умершего. Незамужнюю девушку хоронили в свадебном наряде. Умершему обували мягкую обувь, чаще всего тапки. Покойник уходит туда жить, поэтому он должен выглядеть хорошо. На него надевали крест тот, который он носил при жизни. До положения покойника в гроб его клали на скамейку, под него расстилали простыню из самотканного полотна. Пока умерший лежал в доме, в гроб клали иконку, на кладбище ее забирали из гроба и приносили домой. В руку покойнику давали носовой платок, чтобы вытирать пот во время Страшного Суда, а может умерший всплакнет при встрече с родными на том свете. Он их встречает в течение сорока дней. Одежду и постель умершего сжигали или закапывали.
Гроб делали из досок, но не из осиновых. Осина - проклятое дерево, на нем повесился Иуда, от этого она вся дрожит. "Домовину" с телом ставили головою в святой угол. Зажигали лампадку, которая горела до сорокового дня, чтобы путь покойного был светел. Дома завешивали зеркала, окна, так как по поверью могла появиться нечистая сила и "испортить" покойника. Если у умершего были открыты глаза, то их прикрывали медными деньгами, а затем их оставляли в гробу.
Можно было узнать, что в доме покойник, если около стены дома стояли крышка от гроба и крест, который ставился на могилу. С покойником приходили прощаться соседи, близкие, знакомые, они обязательно просили прощения. Считали, что покойник все слышит, пока его не похоронят. Умершего всегда отпевали, а вот после отпевания он ничего не слышит. Покойника оставляли одного только на ночь.
Хоронили с 12-ти до 14-ти часов дня. В день похорон до дороги разбрасывались еловые ветки, чтобы умерший шел по чистой дороге: ель - чистое дерево, потом ветки сжигали. Тело из дома выносили на руках, ногами вперед. Родственники обычно плакали при выносе. Покойника несли на кладбище - нести считалось уважительнее. Гроб несло четное количество человек. За гробом шли родственники, а потом все остальные. Шли медленно.Могилу копали в день похорон, но делали это не родственники. Могильную яму можно было оставлять без присмотра. Гроб опускали в могилу на полотенцах, а затем их оставляли в яме (могиле). Покойника клали лицом на восток.С кладбища возвращались домой той же дорогой, все шли на поминки. Дома оставались дальние родственники, соседи, которые приготавливали пищу в день похорон и пекли хлеб. Поминальное кушанье зависело от поста. В пост должна была готовиться постная пища. После похорон сорок дней носили траурную одежду: черное платье, черный платок. Считали, что душа умершего находится в доме сорок дней. Отмечали поминками девятый, двадцатый, сороковой дни, полгода, год. В эти дни ходили на кладбище, носили угощение: крупу, яйца, конфеты. Все, что не съедали, оставляли на могиле. Таким образом совершался священный некогда ритуал совместной трапезы, утративший, конечно же, в позднейшие времена языческий смысл. На могилу могли ходить и в любые другие дни, если это было необходимо. Обычно на могиле во время посещения ее совершали "оклички", то есть причитывали. Когда же уходили с могилы, то крестились и говорили: "Земля тебе пухом, царство тебе небесное". Считалось, что ночью было опасно ходить по кладбищу, так как покойники могли выходить из могил.
Фотография женщины причитывающей на могиле "поминальный плач"
Кладбище находилось обычно на окраине, на отшибе деревни. Оно имело ограждение - железную или деревянную ограду. Вход на территорию был с севера. Рядом с могилами было принято делать какие-то насаждения: ель, сосну, кустарники: сирень, акацию. Выбор посадки не зависел от каких-либо особых примет, а только от желания родственников или от того, что при жизни нравилось похороненному в данной могиле человеку. На кладбище хоронили людей, умерших своей смертью, остальных хоронили за оградой. Верили, что после смерти душа человека возносится на небо, так как там расположен тот свет, и там продолжают жить. Души нечистых находятся в аду.
По представлению опрошенных информаторов в Окуловском районе во время Страшного суда Иисус Христос скажет: "Праведные встанут справа, грешники слева". Праведных поведут ангелы, грешников - нечисть. Живые могут помочь умершим тем, что будут поминать, ставить свечи, делать подачки тем, кто беден, то есть подавать милостыню.
Умершие могут приходить во сне к живущим, и, если он во сне просит что-нибудь у того, кто видит сон, то это означало, что надо подать, поделиться с бедным, если зовет, то это означало скорую смерть. Примет, связанных с увиденным во сне покойником достаточно много. Вот одна из них: если во сне увидишь, что рубишь новый дом или проваливаешься в яму - значит умереть. Вот так выглядят тексты плачей, записанных в конце восьмидесятых годов:
Ты раздайся, мать сыра земля,
Ой, ты раздайся, гробова доска,
Родна маменька, открой свои глаза,
Открой свои глаза, раскинь ручки белые,
Погляди-ка на меня, горьку сиротинушку,
Что пришла к тебе, твоя милая детушка,
На твою-то сырую могилушку.
Ой, ты-то, смертушка лютая,
Увела от нас родну маменьку
На веки вечные, бесконечные.
Ой, ты, родная моя маменька,
Прилети ты на свою сторонушку,
Расправь ты сизые свои крылышки,
Да превратися ты в сизу пташечку,
Да прилети ты на свою родимую сторонушку,
Да на мое-то белое окошечко,
Погляди ты на меня, горькую сиротинушку,
Поговори ж ты со мной, родна маменька.
Как увижу я, летит над полем сиза пташечка,
Да накрою я скатертью самобранною,
Да поставлю я чаи церковные, да чаи медовые,
Да для своей-то дорогой, родимой матушки...
Текст записан 9 июля 1987 года в городе Старая Русса от Кузнецовой Н. И., 1928 года рождения, уроженки деревни Любец. Данный плач относится к поминальным, об этом говорят и его композиция, и образы.
Плач, записанный в 1987 году в деревне Острые Луки Старорусского района от местной жительницы Федоровой А.А., собственно похоронный:
Дорогой ты, родный Лешенька,
Уже ты надел платьице светлое,
Уже ты его светлое, печальное,
Оставил ты меня, сиротинушку одинокую.
Ой, где приятный мой милый дитятко?
Уж куды ж ты справился, сготовился?
Уж ты не в тую ль в путь-дороженьку,
Уж куды сударынька моя, родна матушка?
Уж ты оставил горькую сиротинушку.
Уж ветры буйные понавеются,
Уж люди добрые понабаются.
Уж куды ж теперь я, горькая сиротинушка?
Уж больше не увижу я тебя, горькая сиротинушка.
Очень интересен плач, записанный, несомненно, во фрагменте, в 1989 году от уроженки Окуловского района Наумовой М.И. 1913 года рождения, у которой в годы Великой Отечественной войны погиб ее любимый муж, по которому она тосковала все эти годы. Когда умер ее дядя, она проплакала плач и, обращаясь к усопшему, просила его разыскать мужа на том свете:
Попрошу тебя я, милый дядюшка,
Не пожалей себя и своих ноженек,
Разыщи моего мужа милого
И расскажи про горе мое горькое.
Я соскучилась, сиротинушка,
Со своим милым детушкам.
И расспроси, как погиб он на чужой сторонушке,
Да где лежит, мое-то солнышко,
Под кустом или под елочкой.
Уж не лежит ли под этой елочкой
Да его-то фуражка с котелком?
Уж дошла бы я, сиротинушка,
Со своим-то сиротинушкам
Да посидела бы под этой елочкой,
Уж поговорила бы я про горе-горькое.
Со времени события прошло достаточно много лет, но память исполнительницы сохранила все детали текста. Данные тексты, приведенные в качестве примеров, можно вполне сравнивать с теми, которые записывались в Х1Х или в начале ХХ века братьями Соколовыми или Е.В.Барсовым. Обращает на себя сходство многих мотивов, речевых оборотов и поэтических образов текстов далеких друг от друга эпох. Обратимся к плачу у гроба сестры, записанному в Устюженском уезде Новгородской губернии А. Малиновским от неизвестной исполнительницы, опубликованному в 1909 году в "Живой старине", вып. 1, стр. 72:
Подойду я, горька сирота,
Подойду я, горемышница,
К моей матушке - родной сестре:
"Ты позволь, моя мила сестра,
Вас спросить, моя голубушка!
Вы куда да сподобилися,
Приубравши в платье цветное?
Во которы дороги гости,
Ко которыим ко сродникам?"
Уж я вижу, горька сирота,
Сподобилася мила сестра
Во остатний край-дороженьку,
Ко своим да ко родимыим,
На второй да суд, на праведный!